Уважаемые пользователи. Как вы уже заметили, с некоторых пор во многих фильмах в графе перевод появилась надпись «Авторский (одноголосый)». Многие из вас застали эпоху рассвета видеомагнитофонов в нашей стране в конце 80-х – 90-х годах. Официально в Советском Союзе в те годы понятие «зарубежный кинематограф» ограничивалось очень узким кругом идеологически выдержанных лент. Но это совершенно не означало, что других фильмов не существовало в природе. Именно тогда в нашей стране появились первые видеокассеты (VHS), и родилось это понятие – авторский перевод. Многим из вас хорошо знакомы имена Алексея Михалёва, Андрея Гаврилова, Василия Горчакова, Леонида Володарского и многих других замечательных переводчиков того времени. Однако словосочетание «того времени» вовсе не означает, что это время прошло. Напротив, фильмы с авторским переводом популярны и сейчас, а многие переводчики, начинавшие свою профессиональную деятельность 15 – 20 лет назад, успешно продолжают ее и поныне. |
|
|
|
|
 Алексей Михайлович Михалёв — советский переводчик. Родился: 26 декабря 1944 года.  Из разных источников: Переводы: Кто такой Алексей Михалёв? Раритетный голос, который бережно передают из рук в руки коллекционеры homevideo. На «Горбушке» Голос Михалёва всегда продавался отдельно от прочей видеопродукции, по особой цене. Его предлагают как дорогое «кушанье» для ценителей. «Купите вот этот фильм, он в переводе Михалёва! Значит, это культовая вещь», – глухим голосом настоящего эксперта сообщает продавец. После фамилии переводчика звучит название фильма или имя режиссёра, известного на весь мир. Но в данном случае имя Михалёва оказывается куда важнее. Он родился 26 декабря 1944 года. Его отец был журналистом, а мать балериной. Впрочем, Зоя Дмитриевна Михалёва, выросшая в дворянской семье, оставила сцену и занялась воспитанием детей. Старший брат Алексея Олег Яровой – у них разные отцы – был известным на Западе художником (у нас его почти не знают). В 1992 году он при странных обстоятельствах выпал из окна. Михалёв ненадолго пережил брата – он умер от рака в декабре 1994-го. Алексей унаследовал от матери страсть к балету. Он даже учился в Вагановском училище, но порвал ахилл. Позже Михалёв говорил жене: «Какое счастье, что я порвал ахилл. Барышникова из меня бы не вышло, но танцевать плохо я мог бы вполне…» Травма изменила его планы. Он пошёл в Институт восточных языков (сначала в Ленинграде, а затем в Москве), который окончил с отличием. И тут же распределился в Афганистан, переводчиком в дипкорпус. Тогда еще Афганистан был цветущей восточной монархией с экзотическими дворцами. Безупречное знание языка и необыкновенное личное обаяние позволили Михалёву довольно быстро сдружиться с королём Афганистана. Следующая страна служебного пребывания – Иран. Дружба с шахом Ирана, после которой остались письма, подарки… Наконец, Алексей Михалёв становится личным переводчиком Брежнева. У Брежнева было много переводчиков, но значение стран Востока для СССР, ведшего холодную войну с Западом, трудно переоценить. Брежнев был доволен своим молодым переводчиком. И, по мнению бывших коллег Алексея, – даже очарован им. Это позволило Михалёву чувствовать себя вольготней, чем то было дозволено партийным уставом. На одном из приёмов Брежнев с гордостью представил своего переводчика высокопоставленному гостю: «А это наш молодой коммунист Алексей Михалёв». На что последний легко парировал: «А я не коммунист». И Брежнев ласково распорядился: «Срочно принять». Однако коммунистом Михалёв так и не захотел стать. Что сократило сроки его пребывания в МИДе. Михалёв ненавидел любое ущемление свободы, был свободолюбив до болезненности, и инициатива самоограничения могла исходить только от него самого. И ни от кого другого. Почему-то Алексей Михалёв не уехал из СССР. Почему-то ему было интересно жить в этой ужасной закрытой зоне. Его жена объясняет это тем, что он умел создавать свой мир, четко конструируя любые отношения таким образом, чтобы они его абсолютно устраивали. Наверное, он сумел выстроить такой тип взаимного общения и с советской державой. Тем более что эта отвратительная империя была его родиной. Он не был конформистом, но обладал значительной гибкостью в общении. Был обаятелен, но колюч. Не был карьеристом, но ценил те возможности, которые карьера ему давала. В частности, ему нравилось много ездить, много видеть, многое знать… Он был членом Союза писателей. Переводил американскую прозу. Но известность получил в первую очередь как переводчик западного (разумеется, пиратского) видео. Благодаря мягкому и интеллигентному голосу Михалёва, благодаря его уникальному таланту переводчика-синхрониста на великолепном русском «зазвучали» «Битлджюс» и «Иствикские ведьмы», «Последний император» и «Апокалипсис сегодня», голливудские мультфильмы и великие мюзиклы Боба Фосса. Эпоха советского пиратского видео совпала с периодом необыкновенного интеллектуального и духовного напряжения в жизни СССР. Нация готовилась порвать оковы самовластия и с жадностью поглощала все, что хотя бы намёком сулило долгожданную свободу. Любой продукт (интеллектуальный, материальный, эстетический, пищевой или туалетно-бумажный) с лейблом «оттуда», то есть с Запада, пользовался в Стране Советов небывалым спросом. Советский гражданин старался ухватить пусть кусочек, но из лучшего мира. Было модно читать журнал «Иностранная литература», носить американские (или на худой конец финские) джинсы, упиваться «Мальборо», слушать музыкальные новости от Севы Новгородцева по Би-би-си и, конечно же, смотреть западные фильмы. В конце 80-х иметь видеокассеты с записями западного кино было куда престижнее, чем «Библиотеку всемирной литературы». Западное кино несло совершенно оглушительную по новизне эстетическую, идеологическую, наконец, эротическую информацию для большей части советских граждан. И жажда этой информации перехлёстывала интерес к запрещённым книгам, к новым журнальным публикациям, к ночному слушанию «Голоса Америки». Подпольные видеозаписи кино и подпольные переводы киноклассики обозначили появление совершенно новой андеграундной зоны. Пиратские кассеты – что бы на них ни было записано: голливудские экшны или европейские визуальные изыски, – являлись принадлежностью Культурного Авангарда. К нему же относился и голос переводчика. Более того, именно Голос Переводчика обозначал андеграундность, нелегитимность кинофильма. И, напротив, дубляж «снимал» с кинопросмотра знак запретности. Поэтому личность Переводчика оказывалась неотъемлемой частью новой информации, получаемой из чёрного видеобокса, напоминающего секретные шкатулки. Голосовой тембр Михалёва невозможно описать, но в моём субъективном восприятии он вибрировал всеми красками позитивного мироощущения. Я тысячу раз смотрел «Книгу джунглей» и, как многие искусствоведы, обожаю оригинальный (англоязычный) звук этого анимационного шедевра Голливуда. Я могу бесконечно слушать песенки Балу и джазовые перепевы обезьян в стиле Луи Армстронга. Но с не меньшим удовольствием я смотрю историю про Маугли и в переводе Михалёва. Он – за что ему всегда были благодарны зрители – никогда не мешал воспринимать музыку. Он вообще никогда не заглушал собой фильм, никогда не вторгался на территорию оригинального звука. Не «комкал» саундтреки. Михалёв органично существовал в кинопространстве: был будто бы «склеен» с фильмом, работая, как сегодня работают в компьютерной среде русификаторы. Никогда не играя голосом, Михалёв виртуозно играл словами. Причём его голос звучал одинаково и в комедиях, и в драмах. Одинаково оптимистично. И что феноменально: от этого звенящего оптимизма в равной степени выигрывали и комедия, и трагедия. Это невозможно объяснить. Это то, что не выводится в формулу. Как не поддаётся точному описанию актёрская игра или игра пианиста. «Многие книги, – писала Нина Берберова, – гораздо больше читаются и ценятся в переводах, чем в оригиналах». Так случилось и с работами Михалёва в кино. «Искусство вкладывать максимальный смысл в слова есть искусство поэзии». Это опять-таки Берберова. Как безукоризненно точно ложатся ее слова на все то, что Михалёв делал, работая с языковым перевоплощением. В последние годы жизни Михалёва ему уже делали заказы. Его голос коллекционировали. Например, Муслим Магомаев собрал огромную коллекцию фильмов, переведённых Михалёвым специально для него. К слову, в год Михалёв успевал перевести от 150 до 200 кинокартин. В среде профессионалов его озвучание называлось: «фильм в исполнении Михалёва». У него был абсолютный слух на качество. Он просто брезговал плохими картинами…
Выдержка из интервью "АЛЕКСЕЙ МИХАЛЁВ: МОЦАРТ СИНХРОННОГО ПЕРЕВОДА" |
 Андрей Юрьевич Гаврилов — советский и российский музыкальный журналист, музыкальный издатель, переводчик фильмов с английского языка.
Вторым из «столпов» перевода пиратского видео после Леонида Володарского вышел в свет федерального телевидения — синхронно переводил 76-ю церемонию вручения наград Американской киноакадемии "Оскар" Гроза киноманов 80-90-х Андрей Гаврилов с середины восьмидесятых является одним из самых известных "подпольных" переводчиков.
Классик — все серии Крепкого Орешка (Неистребимый), Назад в Будущее (все 3 части), Кошмарики на улице Вязов (ч. 1—6), Звездные Войны 2, Говард Утка, Смертельное Оружие 3, Кобра, Хищник.
Из мультиков, к примеру: Леди и Бродяга, Красавица и Чудовище, Бемби, Пиноккио, Супермишка, Подростки с Беверли Хиллз, и ооочень много чего еще…
Фирма Solyd Records - один из старейших независимых лэйблов России. Основал ее Андрей Гаврилов, эрудит и известнейший музыкальный журналист, в конце восьмидесятых годов занимавшийся выпуском на "Мелодии" серии "Архив популярной музыки". На задниках конвертов с винилом были длинные рассказы о "Led Zeppelin","Beatles","Rolling Stones" и прочих героях западного рок-мира. Рассказы эти принадлежали перу Андрея Гаврилова.
Solyd сразу стал выпускать немассовую интересную музыку, небольшими тиражами, с отличным оформлением, частенько с буклетиком. Кроме архивных записей "Аквариума" и "Крематория", Гаврилов издавал авангардный джаз и пианиста-минималиста Батагова. Выпуск пластинок и их оформление определяется исключительно личным вкусом Андрея, а вкус у него очень хороший. Металла и панка здесь нет, это архивные и коллекционные записи русского рока («Аквариум», «Крематорий»), джаз (трио Ганелин-Тарасов-Чекасин, Алексей Козлов), авангард («Поп-механика» и другие работы Сергея Курёхина), бардовская классика (Высоцкий, Галич, Окуджава, Вероника Долина, Юлий Ким), world music («Биосинтез»). Именно Solyd выпустил в 94-м году первый диск тогда никому неизвестной группы "Рада и Терновник". Если перед вами диск от фирмы Solyd Records, то вероятность нахождения на нем интересной музыки очень и очень велика, даже если название альбома и коллектива вам ни о чем не говорят.
На данный момент ведет передачу о кино на «КИНО FM» выходит рубрика «Трудности перевода с Андреем Гавриловым», где звучат культовые песни из популярных фильмов в его ироничном переводе.
Часто переводит в прямом эфире церемонию вручения "Оскара".
Вообще Гаврилов оказался весьма загадочной личностью - я так и не смог найти в интернете факты его биографии (дату рождения, где учился, что закончил и как докатился до "переводов"), только его "музыкальная" карьера.  Перевод: авторский (одноголосый) |
"Хочу только сразу сказать я никогда не носил прищепки на носу, Леонид Вениаминович Володарский (род. 20 мая 1950 г.) — российский переводчик, писатель, радиоведущий. Известен, главным образом, как переводчик многих фильмов, появившихся на советских и российских экранах в начале 90-х. В России получил прозвища «Гнусавый переводчик» и «Переводчик-с-прищепкой». Окончил Московский государственный институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Владеет английским, французским, испанским и итальянскими языками. Работал в Институте Африки АН СССР, затем в Институте международного рабочего движения АН СССР. Первый переводчик произведений Стивена Кинга на русский язык. Широкую известность приобрёл благодаря переводам видеофильмов, имеет характерные особенности голоса, из-за которых о Леониде Володарском сложилось мнение как о «переводчике с прищепкой на носу». Одноголосый перевод телесериала Клиент всегда мёртв. Автор политического детектива «Снег из Центральной Америки» и ряда других произведений. Автор сценария и ведущий 10-серийного телефильма о советских разведчиках 20 — 30-х годов «Разведка, о которой знали немногие». Автор и ведущий радиопередач «Право на отдых» и «Однажды на Дожде» на FM-радиостанции Серебряный Дождь. Дмитрий Пучков (известный как «Goblin») спародировал голос Володарского в фильме Звёздные войны: Буря в стакане. Так, робот-говорун (C-3PO) представляется голосом, похожим на голос Леонида Володарского: «Я — мегапереводчик. Перевёл уже более тысячи фильмов.» Леонид Володарский о своём голосе: О нём говорят: Наслаждаемся неповторимым легендарным голосом и не менее поэтичным переводом : Кстати, вот: интересующимся гонорарами "пиратских переводчиков" в видеобуме 80-х - выдержка из статьи Алексея Монахова "Те самые переводы..." (интервью с Леонидом Володарским). Цитата: - А я про этот бизнес ничего не знаю. У меня просто была своя функция: переводить. Правда, я с самого начала знал, чем это кончится. Что будет борьба с видеопиратством, что будут приняты законы по авторским правам. Ночи в стиле Брежнева - Во времена Леонида Ильича я переводил так называемые закрытые просмотры. В Доме кино, в Верховном суде, в прокуратуре, на "Мосфильме"... Элита ведь все смотрела, это в широкий прокат попадало мало западных фильмов. Если режиссер был уважаемый человек, ему привозили копию на студию, если менее уважаемый - сам ехал в Белые Столбы. Смотрели съемочные группы из чисто практических соображений: надо снять фильм про Англию, а настоящая Англия не светит, вот и смотрят кино, чтобы понять, как они там чай пьют, что носят... Потом на Западе появилось видео, и в конце 70-х в Москве замаячили видеомагнитофоны: тогда очень дорогая игрушка, но здесь богатые люди были всегда. Появился рынок. Начали искать переводчиков, ну а где их искать? Там же искать, где они и были. - Вы оказались первым? - Одним из. Еще был Андрей Гаврилов, был Лёша Михалёв, земля ему пухом, был Горчаков Васька, Сережа Чуковский, мы все друг друга знали. - Вы тогда не испугались, не думали, что с законом проблемы будут? - Я ничего не думал, я пошел к адвокату. Адвокат никак не мог понять, что такое видеомагнитофон. Первые 20 минут беседы я вводил его в таинства. После этого он - мне: "Статьи нет!" Я говорю: "Статья всегда есть. Нет такого варианта, чтоб статьи не было!" В общем, мы довольно долго обсуждали ситуацию, он с меня потом денег не взял, потому что сказал: "Ты меня просветил, какие тут деньги!" Тем не менее он сказал: "Тебе ничего не угрожает". Я - переводчик, я переводил. Гонорары? Смешно это все было. Ну, может, не так смешно: хоромы каменные себе было построить нереально, а вот пожить на широкую ногу - пожалуйста! Ведь тогда на закрытых просмотрах платили 7 рублей 50 копеек за фильм длиной до двух часов и 10 р. за фильм длиннее двух часов. А за перевод видеофильма платили 25 р. Вот так 10 фильмов в месяц переведешь - и хорошо! В 1979-м обед на двоих в ресторане "Пекин" (причем обед - все как надо, с черной икрой, бутылкой шампанского и 300 г водки) стоил 27 рублей! А про закон... Тогда могли сделать, что хотели, но это все под Богом ходим. А свидетелем я походил достаточно много. Я профессиональным свидетелем стал. Статью-то нашли. Тогда "пропаганды" еще не было, эту статью потом ввели. В начале было "Занятие незаконным промыслом". Вот по ней и сажали. А потом наступил период исторической растерянности - и понеслась душа в рай!
Михаил Николаевич Иванов (р. Москва) — переводчик фильмов, главный редактор и автор всех выпусков «Видеогида», поэт и прозаик. Стихи M. Иванова издавались в журнале «Соло». В 2000 году в библиотеке журнала «Соло» вышел роман «Банан», переизданный в ноябре того же года издательством "Ad Marginem". В молодости играл на бас-гитаре в рок-группе и сочинял свои песни. В 1977 году закончил факультет английского языка Пединститута им. Ленина. До этого был исключён из комсомола и из ИнЯза за водружение красного флага на пивную точку. Фильмы на видео начал переводить в 1982 году, числясь на разных работах то сторожем, то рабочим, и переводил до 1997 года. Иванов о себе: Цитата: Именно Михаилу Иванову мы обязаны за распространение нового значения слова "трах" (да простят меня модераторы). Вот история его появления: Цитата: Миллионы россиян наверняка знакомы с бесстрастным, «загробным» голосом Иванова, сделавшего синхронный перевод для тысяч и тысяч иностранных видеофильмов в 1980-е годы. И он столкнулся с ханжеством «приличного» русского языка, на котором невозможно прилично сказать о самых житейских вещах. Язык американского кинематографа 70-80-х годов изобиловал словом fuсk во всевозможных комбинациях. fuсk – буквально значит "стучать", и Иванов, по его собственному рассказу, не долго думая перевел его как «трахать». Слово заполнило пустующую нишу и пошло гулять по русским городам и весям. В России давно уже никто не утверждает, подобно легендарной деятельнице советских времен, заявившей иностранному корреспонденту, что «секса у нас нет». Я уехал из СССР в давние 70-е и мне сексуальный смысл слова «трахать» был неизвестен до приезда большой волны эмиграции из СССР в 90-е годы. Вероятно, Иванов действительно широко популяризовал это значение, однако оно уже где-то в конце 70-х годов было в обороте. «Национальный корпус русского языка» указывает, на вышедшую в эмиграции повесть Гладилина «Большой беговой день» (1971-1981), где это слово встречается. Да и в написанном в эмиграции «Молодом негодяе» (1985) Эдуарда Лимонова это слово употребляется в современном значении...
Первые три тома по тысяче фильмов каждый были написаны в соавторстве с другом Олегом Михайловичем Сулькиным, ныне гражданином США. На сегодняшний день в свет вышли 13 томов, включающие 12000 фильмов. После третьего тома издателем стал Сергей Белоусов, сделавший очень много для выживания проекта. Параллельно появляется интернет-аналог "Видеогида" сайт http://www.videoguide.ru/ - огромное колличество описаний иностранных (по большей части американских) фильмов.
спасибо , целая веб-страничка посвящена всем популярным и не очень известным переводчикам - заведена хозяином странички "в приступе ностальгии по видеобуму 80-ых" А это небольшое отступление от темы: Итак, читаем в оффике: Оффтопик История эта в свое время стала легендарной, обросла подробностями и деталями, даже попала в рассказ одного известного писателя, но именно здесь и сейчас она в письменном виде впервые рассказывается без прикрас. Произошла она со мною, а не с Володарским, Муравлевым, Дьяконовым, Познером или Гавриловым (всех упомянутых коллег, как и других, называли в качестве прототипов). Я сам слышал ее в не менее, чем десяти вариантах, хотя везде угадывалась реальная канва. Как бы то ни было, чувство гордости во мне неизбывно — все-таки именно мне принадлежит честь создания одной из самых красивых и впечатляющих легенд переводческого мира... Многочисленные свидетели — переводчики, сотрудники Совинтерфеста и т. д. — живы и могут подтвердить, что это правда. Итак: 1983 год. Преддверие Ташкентского кинофестиваля. Круглые сутки работает отборочная комиссия, все невероятно устали. В день отбираются и распределяются десятки картин. Все их надо пересмотреть, причем внимательно: цензору, — чтобы знать, что резать. Техникам, — чтобы заметить дефекты пленки. Составителям программ, — чтобы совместить два фильма, из которых состоит любой фестивальный сеанс... Редакторам надо сделать краткий обзор картины для включения в каталоги, переводчики должны ознакомиться с сюжетом и начать готовить монтажные листы. Работа кипит. Отдыхать некогда. Однажды к вечеру внезапно выясняется, что очередная машина с коробками, набитыми пленкой, застряла где-то в пути, а единственный фильм, который можно ставить на рабочий просмотр — японский «Ведьма» («Они-Баба»). Однако, японский переводчик еще не приехал из Москвы, посему начальство решает смотреть без перевода — в принципе, дело привычное, специалисты, как никак... В зале сидят человек двадцать — все свои. Болтаем, отдыхаем. Минуты через три после начала фильма, мне приходит в голову смешная мысль. Подхожу к Иванову (главный редактор-цензор фестиваля) и предлагаю: — Владимир Иванович, позвольте, я буду комментировать, а то скучно на японском слушать, все устали, хоть развеселю народ. Иванов согласен — все свои же. Сажусь и начинаю нести отсебятину, так как из японского знаю только «аригато», «мусь-муси-хай» и «сайонара». Совершенно не понимая смысл происходящего, строю пошлую эротическую историю взаимотношений героев: все влюблены друг в друга, спят или хотят спать друг с другом, предлагают различные варианты совместной жизни и т. д. Причем создаю внятную историю любовных конфликтов, треугольников, многоугольников, смены ориентаций, пристрастий. Интриги, измены, муж, бросающий героиню ради ее брата, жена, уходящая к матери мужа и так далее. Надо отметить, что ни одного эротического кадра в фильме нет — это средневековая семейная драма. Все строится только на моих диалогах. Пошлость — неимоверная, но усталость снимает. Скромно замечу, что без опыта и доли таланта на неизвестном фильме так поработать не удастся — попробуйте выключить звук на телевизоре и сделайте внятный сюжет, не останавливаясь, не замолкая на диалогах, не произнося слова тогда, когда герои молчат и тому подобное... Но у меня и опыт был, и переводчиком считался я далеко не самым плохим. Народ хохочет, аплодирует. Комментарии, советы, д****ы о развитии сюжета... К середине в зал подтягиваются местные работники. Тоже радуются, смотрят зачарованно, но они-то не в курсе, что имеет место обычная клоунада. Фильм заканчивается, Иванов жмет руку, вытирая слезы, благодарит за отдых, требует мой рабочий график и вписывает щедрой рукой два перевода. Сначала ошарашенно отнекиваюсь, мол, за что, барин, но он хохочет: — За такое не жалко. Подоспели следующие фильмы, сажусь за работу, но вдруг подскакивает коллега и говорит, что меня срочно требует шеф. Захожу в кабинет. Бледный Иванов глядит на меня ополумевшими глазами и произносит короткую фразу: — Допрыгались, голуби!! — В чем дело? — А в том, дорогой ты мой, что твой фильм немедленно требует на просмотр Ходжаев! (Ходжаев — не тот, что в Госкино был, а Первый Секретарь КП Узбекистана, что сменил почившего в бозе Рашидова). Я: — Так Вы бы ему объяснили, Владимир Иванович, что это шутка была... Он: — Вот ты ему и объяснишь... Ему местное ГБ уже доложило, что мы скрываем лучший фильм фестиваля! Значит так, едешь, «переводишь» и черт с ним... (Кто бывал в Узбекистане в те времена, поймет, почему объяснения про «шутку» могли кончиться увольнением всех «виновных»...). Итак, еду, «перевожу», причем два раза подряд (сначала, для «самого», затем для свиты) и с чистой совестью отправляюсь в гостиницу на ночлег, помня, что на следующий день у меня работа только со второй половины дня, смогу отоспаться. Однако, утром меня толкает Андрей Гаврилов, с которым мы живем в одном номере, и радостно сообщает, что меня ждут в штабе фестиваля, причем срочно, можно не бриться и даже не умываться... Прибегаю в штаб. Вижу заплаканную Валю Михалеву, начальницу программ (кстати, жена Алексея Михалева — известнейшего переводчика, мир праху его). — В чем дело, Валь? — А в том, что урод ты и мерзавец! — ??? — Тебя требуют с твоей «Ведьмой» на показ в КГБ, в ЦК, в МВД, в Горком, в Исполком, в МИД, в ГУМ, ЦУМ, Детский Мир и т. д. Причем всюду немедленно, в первую очередь! А копия одна, хоть в петлю из-за тебя, дурака, лезь... Ну, с очередностью-то разобрались — Партия, как водится, нашла достойный выход и всех расставила в очередь по справедливости. ...Одним словом, за две недели фестиваля «перевел» я свой фильм раз сто, начав с отделов ЦК, продолжив в республиканском КГБ, Совете Министров и ОВИРе, а закончив райкомами и штабом ПВО. Знал фильм наизусть, придумал имена героев (была там, естественно, Иоко, была Цусима, был Кунашир, был АкутИгава и так далее). Даже в Самарканд с картиной съездил, когда наша любимая начальница Наталья Фатеева попала там в какую-то историю, и надо было ее выручать хорошей картиной. Наступают финальные дни. И вот, сижу в кинотеатре, перевожу что-то индийско-музыкальное, и вдруг появляется коллега, заменяет во время сеанса (подобное допускалось крайне редко), а меня опять отвозят в штаб фестиваля. Захожу и вижу все начальство в сборе. И тут же Александр Долин — японский переводчик. — Значит так, Георгий — начинает глава Госкино СССР, — Твою «Ведьму» решено сделать ОФИЦИАЛЬНОЙ КАРТИНОЙ ЦЕРЕМОНИИ ЗАКРЫТИЯ в двух залах! Народу дали разрешение посмотреть эротику! Я (ошарашенно): — Да ведь там по две тысячи человек, по три сеанса в двух залах, это же 12 тысяч зрителей, это же не мелкие залы на 20–30 начальников... Там же японцы будут... Это же скандал... Он: — Не нам судить. Решение принято там (палец показывает в потолок). Я: — Ладно, понял, задача ясна. Я должен послушать перевод Долина и наконец-то узнать, о чем на самом деле фильм, чтобы правильно донести до зрителей смысл. Он (ласково): — Ты что, совсем заработался? Это Долин тебя сейчас пойдет слушать, чтобы правильно донести смысл! Долин чуть не падает в обморок и начинает вопить о профанации, идиотизме, клоунаде, в которой он участвовать не собирается, об олухах, которые путают шутку с работой, о том, что шутка была хороша, но всему же надо знать меру, о том, что тут работаешь, работаешь, а кретины-начальники надоели до чёртиков, о том, что ни один профессио... Неприметный дяденька, сидящий в углу, тихим железным голосом прерывает тираду: — Правильно ли я понимаю, что товарищ Долин не только отказывается выполнить ответственное задание Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза и Советского правительства, но и считает, что члены Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза и Советского правительства — клоуны, шуты и кретины, надоевшие рабочему классу? (Фраза произносилась на одном дыхании, с четкой ровной интонацией, без единой паузы. Попробуйте! Все равно не получится! Люди годы учились, чтобы звучала, как надо!). Долин сглатывает и обреченно машет рукой (до сих пор не знаю, шутил ли дяденька или говорил всерьез, но звучала его ремарка весьма убедительно). Одним словом, японский переводчик Долин, всхлипывая и икая, прослушал мой «перевод», конспектируя все диалоги. В ходе прослушивания неоднократно хватался за сердце, нёс матом всех (понижая голос, когда речь шла о членах Политбюро), истерически хохотал (я даже боялся, не хватит ли его удар)... А затем мы оба успешно показали советскому народу великолепную эротико-кровожадную драму из жизни средневековых японских извращенцев. История на этом не заканчивается, так как по прибытии в Москву мне еще раз пятьдесят довелось поработать с этим фильмом в ЦК, ГБ и так далее. Успех был неимоверный. А Долин при виде меня в коридорах Госкино или Совинтерфеста, плевался, демонстративно отворачивался, но, когда его приглашали перевести картину в одном зале, пока я был занят с ней в другом, все-таки не отказывался — мало ли, что... А через год мне вдруг позвонили из издательства «Прогресс» и предложили перевести какую-то книгу с японского языка, так как по отзывам — я — лучший переводчик с японского в Союзе. Вот и вся история без слова лжи!!! А уж как она в легендах выглядит — сами знаете... Конец
|
